В самом сердце заснеженных гор, далеко от шумного городка Ктоград, в уединённой пещере на самой вершине, жил Гринч. Его существование было подчинено строгому распорядку тишины и одиночества, который из года в год нарушался одним и тем же событием – подготовкой к празднованию Нового года. Жители Ктограда, полные безудержного веселья и энтузиазма, начинали свои приготовления задолго до наступления праздника. Их смех, доносившийся снизу, звучал для Гринча как назойливый гул, а яркие гирлянды и украшения, появлявшиеся на каждом доме, резали глаза, привыкшие к полумраку его убежища. Казалось, весь мир сговорился против его покоя, превратив самую холодную и тёмную пору года в фестиваль навязчивой радости и шума. Накопившееся за долгие годы раздражение переросло в нечто большее – в холодную, обдуманную решимость. Если этот праздник является источником всех его бед, то логичным выходом будет не просто игнорировать его, а устранить саму причину. Так в душе Гринча созрел дерзкий и, как ему казалось, гениальный план: украсть Новый год. Он понимал это буквально – лишить жителей Ктограда всего, что ассоциировалось с праздником. Под покровом ночи, когда городок погрузился в предпраздничный сон, Гринч приступил к исполнению своего замысла. Облачившись в самодельный костюм Санты, который был скорее пародией на доброго волшебника, он вместе со своим верным, хотя и несколько неуклюжим псом Максом спустился с горы. Его действия были методичными и безжалостными. Тишину нарушал лишь скрип снега под полозьями пустых саней и приглушённый стук, когда Гринч вытаскивал из дымоходов аккуратно упакованные подарки. Он снимал с домов гирлянды и мишуру, забирал новогодние венки и даже крошечные фигурки с подоконников. В его мешки летели праздничные угощения, приготовленные для стола, и даже дрова для камина, чтобы лишить ктов не только веселья, но и тепла. Каждый украденный предмет, каждая потушенная огоньками гирлянда приносили Гринчу мрачное удовлетворение. Он представлял себе утро следующего дня – растерянные лица жителей, полное отсутствие праздничного духа, тишину, наконец-то воцарившуюся в долине. Забрав последнюю звезду с главной ёлки на площади, он с чувством выполненного долга отправился в обратный путь, уверенный, что теперь-то он обретёт долгожданный покой. Однако, по мере того как сани, гружёные всей атрибутикой праздника, поднимались всё выше, в душе Гринча начало происходить необъяснимое. Он ожидал торжества, но вместо этого ощутил странную пустоту, которую не мог заполнить ни украденными игрушками, ни даже воображаемым молчанием Ктограда. Этот внутренний конфликт стал началом неожиданного путешествия, которое заставило его пересмотреть саму суть того, что он так яростно пытался уничтожить, и понять, что истинный дух Нового года, оказывается, нельзя упаковать в мешок и унести на вершину горы.